Либералы и патриоты, экономика и история

» СБ, 28/03/2015 - 22:58


Поделюсь ещё одной мыслью, которая случилась из–за того, что предпочитаю параллельно читать «Российскую газету» и «Новую газету», слушать как патриотические радиоподкасты, так и выпуски «Эха Москвы».

Проблема условных патриотов в том, что они хорошо разбираются в истории и плохо в экономике.
А проблема условных либералов, наоборот, в том, что они хорошо разбираются в экономике и плохо разбираются в отечественной истории.
Причём риторически всё тоже крайне интересно. В риторическом азарте и те и другие очень вольно обращаются с любимым коньком просто потому что это их любимый и ограниченный личной компетенцией набор аргументов.
Условные патриоты иногда подгоняют в угоду собственной логике исторические события. Яркий пример — сольные выпуски Гаспяряна в «Теории заблуждений».
Условные либералы подгоняют к собственной логике экономические факты и законы. Здесь яркий пример — многие выпуски «Эха Москвы» с Алексашенко и Ясиным.
Причём и те и другие делают это крайне искусно и даже успешно для своей аудитории. Просто благодаря специфики и той и другой науки.

Ситуация усугубляется тем, что и у тех и у других своё понятие о важности компетенции в экономике и истории, и о важности любви к собственной истории. Степень последнего пункта вообще крайне болезненна и допускает самые разные разночтения. Кроме того, разное понятие о стратегичности экономики и истории. И о величии страны.

Патриоты цепляются за уже уходящий в историю принцип территориальности и единства в ущерб размеру экономики.
Либералы сознают важность размера экономики, но игнорируют то, что территориальность всё же совсем не сдала своих позиций и всё ещё лежит в основе любого государства.

Отсюда многие противоречия в оценках и логике экспертов, в том числе и по исключённому к обсуждению здесь вопросу.

Кое–чем это всё мне ещё напоминает и расхожее мнение о правительственном противостояние: «либеральный экономический блок» ws «патриотичные силовики» (без относительно других характеристик этих групп).

Чем больше об этом думаю, тем больше всё это напоминает киплинговские строки. Только вместо страшного суда — революция или что–то подобное.